Несмотря на холод.
На лице написано: «Вы звери, господа!»

Название: На аллее
Автор: sillvercat для fandom British Detectives 2025
Бета: Xenya-m
Размер: мини, 1311 слов
Канон: сериал «Шерлок» BBC, романы Агаты Кристи
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс, Джон Уотсон, мисс Марпл, упоминается Майкрофт Холмс
Категория: джен
Жанр: драма, AU, кроссовер
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мисс Марпл помогает Холмсу и Уотсону в расследовании странного происшествия на курорте.
Примечание: отчасти по заявкам с Инсайда; идея и некоторые фрагменты текста взяты из книги Д. Шашурина «Печорный день»
Предупреждение: мистика, неграфичное описание трупа
Ссылка: тут

«…Падение с высоты в двадцать три ярда на дно каменоломни повлекло множественные переломы ног, перелом позвоночника и разрыв спинного мозга. Смерть наступила мгновенно…» — из медицинского заключения.

Курортная жизнь на водах протекает мирно, как в прошлом веке — вплоть до чинно раскланивающихся друг с другом джентльменов и леди с зонтиками от солнца в руках… до тех пор, пока один из этих джентльменов за каким-то чёртом не забирается в заброшенную каменоломню, не срывается там с обрыва и не разбивается в лепёшку.

Лерой Фицпатрик, молодой, но имевший доступ к секретным документам сотрудник министерства. Был убит? Покончил с собой? Это последнее предположение и высказала полиция, а коронер закрыл дело. Но… был ещё Майкрофт Холмс. А у Майкрофта Холмса был брат.

— Если бы не Майкрофт, никогда бы сюда не поехал, — брюзжал Шерлок, брезгливо оглядывая чопорную толпу отдыхающих. — Господи, всё как при королеве Виктории, чёрт подери. Ты только посмотри на вон ту рептилию.

Он бесцеремонно указал подбородком на пожилую леди. Та была одета по моде пятидесятилетней давности от Мэри Куант: неброских тонов жакет и блинная юбка в мелкий цветочек до щиколоток, круглая шляпка, круглые очки, в хрупких, чуть искривлённых артритом пальцах — вязание столь же неброских цветов, что и её одежда.

Джон сердито толкнул приятеля локтем в бок:

— Тихо!

— Да эта старая курица наверняка глуха, как пень, — строптиво буркнул Шерлок, который терпеть не мог, когда ему делали замечание насчёт его неэтичности. — Слухового аппарата не вижу… И ты только взгляни на её ридикюль. На машине времени она прилетела, что ли?

Они уселись на единственную свободную скамью неподалёку от той, где вязала старушка.

— По данным экспертизы, — негромко произнёс Уотсон, — расстояние от стены каменоломни до места, где лежал труп, составляет пятнадцать с лишним ярдов.

— Знаю, — тут же отпарировал Холмс. — Пятнадцать с половиной. Мировой рекорд по прыжкам в длину с разбега — что-то около десяти ярдов, лень уточнять, предоставляю это тебе. Допустим, этот чиновничек был несостоявшимся олимпийским чемпионом. Но… — он похлопал себя по карманам и досадливо бросил: — Где эта чёртова бумажонка?

Скрывая невольную улыбку, Джон извлёк из собственного кармана заключение экспертизы и развернул его.

— Тщательный многократный осмотр бордюра, — начал он монотонно читать, — откуда мог произойти соскок или падение, показал, что к краю обрыва никто не подходил, так как не обнаружено наличие следов, которые, учитывая прошедший за день до происшествия дождь, дали бы отпечатки подошв.

— Музыка! — хмыкнул Холмс. — И что? Какие тут могут появиться версии?

— Молодые люди! — вдруг подала дребезжащий голос старушка со скамьи рядом — они совершенно забыли о её существовании. — Подойдите, будьте любезны. Вдвоём.

— Чёрт, — пробормотал Холмс, неохотно поднимаясь. — Леди, вы хотите, чтобы мы в четыре руки смотали вам клубок?

Лицо старой дамы просияло всеми морщинками, живые глаза из-под толстых стёкол очков оглядели подошедших проницательно и с любопытством.

— Простите, но вы ведь мистер Холмс и доктор Уотсон? — вполголоса спросила она и в ответ на их удивление заулыбалась ещё лукавей: — Да, я тоже умею пользоваться Интернетом, всегда с удовольствием училась чему-нибудь новому. Меня зовут Джейн Марпл.

— Очень приятно, — проговорил Уотсон, а Холмс пробурчал нечто не совсем членораздельное.

— Вы говорили о происшествии, которое случилось здесь около недели назад, — уверенно продолжала мисс Марпл. — Я, к сожалению, приехала на воды только третьего дня и не знала молодого человека, который разбился в этом карьере, но он писал своей девушке очень странные сообщения.

— Какой девушке? — быстро спросил Холмс, переглянувшись с Уотсоном.

— Какие сообщения? — живо выпалил тот.

Мисс Марпл удовлетворённо улыбнулась.

— Мне удалось привлечь ваше внимание, не так ли, джентльмены? Присаживайтесь, — она отодвинулась к краю своей скамьи и даже похлопала по ней сухой ладошкой. — Его девушку зовут Гортензия Марш, она приехала сюда специально, чтобы посмотреть на место, где разбился её друг. Вчера мы разговорились здесь, на этой аллее. Она плакала и показывала мне последнее письмо от своего друга. Лероя Фицпатрика. Точнее, его сообщение в… интересное слово… в мессенджере. И ещё он вёл дневник где-то в Сети, как вы, доктор Уотсон, но закрытый дневник, только для себя и для неё. Если вы найдёте Гортензию и сумеете с ней поладить, она покажет вам этот дневник. Могу сразу сказать, что его я не читала, у меня, видите ли, уже не очень хорошее зрение, я поняла всё только по пересказу этой бедняжки Гортензии. Она очень переживает, во всём произошедшем винит себя, мол, не принимала всерьёз его намерений, но в полицию не пошла.

— Всё страньше и страньше, — едва слышно вымолвил Уотсон, а Холмс резко спросил:

— Она не доверяет полиции? Правильно делает. И что же было в сообщении, которое послал этой Гортензии Фицпатрик? Вы запомнили?

— Разумеется, — пожала хрупкими плечами старушка. — Он написал: «Я попробую завтра на рассвете. Думаю, у меня получится, потому что я накопил силу. Достаточно силы. Не бойся за меня, Тензи. Ты ведь тоже можешь попробовать».

— Что попробовать? — нетерпеливо осведомился Холмс, невольно стиснув тонкое запястье старушки, и тут же, спохватившись, разжал пальцы.

— Левитацию, — спокойно отозвалась мисс Марпл, снимая очки. — Понимаете, он считал, что умеет летать.

Джон почувствовал, как не только слова, но и дыхание застревают у него в горле. Он мог лишь молча смотреть на её печальную улыбку.

Она дважды кивнула и продолжала:

— Вы говорили… я не подслушивала, просто вы достаточно громко говорили, а у меня хоть и нет слухового аппарата, но слух хороший, — её улыбка снова стала лукавой, и Джон невольно подумал, что когда-то эта старая женщина была очень обаятельной девушкой. — Так вот, вы говорили, что возле бордюра, окаймляющего край каменоломни, не было никаких следов, хотя накануне прошёл дождь. И что расстояние между стеной каменоломни и местом, где нашли тело этого несчастного молодого человека, более пятнадцати ярдов. Если предположить, что ему всё-таки удалось взлететь — воспарить на рассвете над краем каменоломни вместе с солнцем, если предположить, что он просто забылся, охваченный экстатическим восторгом… и упал.

Холмс кашлянул и отрывисто бросил:

— А вы могли бы представить нас этой Гортензии? Мне бы хотелось взглянуть на его сообщение и на дневник.

— Конечно, — живо отозвалась старушка, поднимаясь со скамьи и аккуратно складывая вязание в свой ридикюль. — Думаю, она наверняка читала ваши заметки в Сети, доктор Уотсон.

***

Холмс внимательно вглядывался в экран телефона, пока обе женщины, старая и молодая, тихо сидели на диване в гостиной номера, снятого Гортензией. Уотсон смотрел на экран из-за плеча сыщика.

«Нигде нет объяснений, почему нас тянет поступать или думать не так, как надо, не так, как лучше и для дела, и для самих себя…»

«У меня никогда не было сомнения, что я смогу взлететь и летать. Сначала я думал, что и все тоже могут взлететь и не летают просто за недосугом. Потом, когда подрос, стал понимать: другие не летают, потому что очень рано забыли, что могут. Я сам иногда забывал надолго, или, вернее, заглушалась, затенялась эта способность, как вещи на дне сундука, переходящие без употребления от поколения к поколению. Талант, не давший еще ростка, тревожит, бередит и порождает скрытность. Я ждал, я готовился взлететь, когда почувствую, что можно. Только привстать на цыпочки и медленно начать подниматься, без напряжения, но силой в себе подавлять тяжесть. И я ощущал, что она, эта сила, у меня есть, и понимал: ее надо прятать, как неготовый еще подарок. Я был уверен: нельзя, чтобы увидел кто-нибудь. И однажды в лугах, около ложбины, закрытой кустарником, я прежде всего огляделся. Жарко, аромат цветов, пестреющих из разнотравья, в небе — солнце и жаворонок. Никого. Я приподнялся на цыпочки, сосредоточил силу — и сразу из-под пальцев ног ускользнули трещинки тропинки, я поднимался. Увидел луга шире, все кусты на той стороне ложбины, а за кустами… За кустами кто-то шел мне навстречу! Я рухнул. Отшиб пятки, и мне стало стыдно…»

«Полет не физиология, а психология. Мое внимание спуталось, скомкалось, от этого я и упал.

Никого. Хотя бы при первых попытках нужно, чтобы не было никого. Сколько раз мы ни бывали в старой каменоломне, всегда ни души. Днем. А я пойду туда рано утром, вместе с солнцем…»


— Что ты скажешь Майкрофту? — негромко спросил Джон, когда они оба шли по тропе к своему арендованному коттеджу.

— Что это несчастный случай при невыясненных обстоятельствах, но не убийство, — раздражённо отозвался Холмс. — Что я ещё могу сказать? Что его чиновник левитировал и не рассчитал своих сил?

«Ты веришь в это?» — хотел спросить Уотсон, но вместо этого сказал:

— А интересная женщина эта мисс Марпл.

— Интересная, — согласился Холмс.

Название: Просто конец света
Автор: sillvercat для fandom British Detectives 2025
Бета: Xenya-m
Канон: сериал «Шерлок» BBC
Размер: драббл, 626 слов
Пейринг/Персонажи:Грегори Лестрейд, Майкрофт Холмс, упоминаются Шерлок Холмс и Джон Уотсон
Категория: джен
Жанр: драма, постапокалипсис!AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Грег ищет Майкрофта в уничтоженном Лондоне.
Примечание: Написано по заявке с Инсайда: «Скажите, вот когда-то по зиме ходила команда Мастрайдов… можно что-нибудь по этой паре? Майкрофт/Лестрейд? Хоть малюсенький драбблик».
Предупреждение: открытый финал
Ссылка: тут

Под каблуками Грегори Лестрейда хрустело стекло.

Майкрофт Холмс непременно должен быть здесь — за какой-то из этих массивных дверей, половина из которых уже была искорёжена мародёрами, старавшимися вскрыть замки. Выбегая в панике наружу, хозяева кабинетов, , успели их запереть. А для остальных секретность потеряла всякое значение. До секретности ли, когда наступил конец?

Конец света, такая банальность.

Прежде чем ворваться в очередную дверь, Грег машинально глянул в одно из узких окон напротив. Что он ожидал там увидеть? Грёбаную блудницу на звере багряном? Всадников Апокалипсиса? Сколько их там скакало, он не помнил. Знание мифологии никогда не было его сильной стороной.

Над Лондоном поднимались густые клубы дыма. Город горел.

Берясь за круглую дверную ручку, Грег одновременно сжал рукоять револьвера. Внутри ещё могли остаться мародёры, пронёсшиеся по правительственному зданию ураганом. Он прислушался — было тихо.

Грег понятия не имел, какой из этих кабинетов принадлежал Майкрофту: они все были одинаково чопорными и безликими. Но он точно знал, что скажет Майкрофт, когда он его наконец найдёт: «Я же говорил. Я предупреждал».

Несколько перевёрнутых стульев в этом кабинете ясно говорили если не об отчаянной схватке, то о хорошей драке. Картины в золочёных рамах сорваны со стен. Злоумышленники отыскали сейф за одной из них — металлическая дверца была покорёжена, но, чтобы вскрыть такой сейф, требовалась взрывчатка, точно.

Майкрофт обнаружился под массивным письменным столом: Грег увидел ноги в щегольских лакированных туфлях и сразу их опознал, как ни странно. Впрочем, что же тут странного? Он мгновенно присел на корточки и заглянул под стол. Майкрофт лежал неподвижно и молча, левая щека — в запекшейся крови, веки плотно сомкнуты.

Холодея, Грег приложил пальцы к его бледной шее и перевёл дух. Пульс был, слабого наполнения, но был.

Он быстро и осторожно ощупал лобастую голову Майкрофта, эту гениальную голову, заменявшую Великобритании всё правительство. Почему же это правительство не эвакуировало его? Сами небось убрались. Крысы, грёбаные крысы.

Светлые волосы Майкрофта слиплись от крови, но череп не был пробит, слава Иисусу. Просто саданули по башке, поняв, очевидно, что шифр от сейфа этот упрямый бледный чинуша им нипочём не скажет. Спасибо, не убили. Добрые люди.

Грег огляделся по сторонам. Хрустальный графин с водой стоял на маленьком приставном столике. Он чудом уцелел, и на дне даже оставалась вода.

Грег смочил носовой платок и аккуратно обтёр осунувшееся лицо Майкрофта. Можно было бы вылить ему на голову остатки воды из графина, но вдруг тот, прочухавшись, захочет пить?

Майкрофт открыл глаза, моргнул несколько раз, непонимающе уставившись в лицо Грегу, и наконец прохрипел, схватив его за запястье ледяными жёсткими пальцами:

— А я говорил! Я предупреждал!

Он снова моргнул, не понимая, отчего это Грег вдруг зашёлся от смеха. А тот никак не мог остановиться. Наконец вытер выступившие на глазах слёзы и объявил:

— Вставай. Надо выбираться из города.

— Надо отыскать Шерлока, — слабым голосом, но твёрдо проговорил Майкрофт, неловко вылезая из-под стола.

Грег без церемонии ухватил его под мышки, помогая встать.

— И почему тебя с твоим супер-пупер-братцем не посадили в какой-нибудь военный вертолёт, летящий на Мартинику? — ехидно осведомился он, не удержавшись.

Майкрофт стряхнул пыль с лацканов своего измятого серого костюма и гордо промолчал.

«Не нужен стал?» — едва не добавил Грег, но тоже смолчал. Вся хитроумная сеть, сплетённая Майкрофтом, разом порвалась, когда дело дошло до катастрофы. Всемирной катастрофы.

«А я говорил! Я предупреждал!»

— Связь не работает, — отрывисто бросил Грег. — Навряд ли твой брат всё ещё на Бейкер-стрит. Где прикажешь его искать?

Светлые глаза Майкрофта блеснули.

— Шерлок приедет сюда, как и ты, — не раздумывая, уверенно ответил он.

И тут за дверью в коридоре послышался приглушенный звук шагов. Револьвер сам прыгнул Грегу в ладонь, и Майкрофт поморщился:

— Говорю тебе, это Шерлок. Вместе с Уотсоном.

Он оказался прав.

Эти братья Холмсы всегда оказывались правы.

И как это Уотсону удаётся уживаться с таким выскочкой, занудой и психом, как Шерлок?

Грег посмотрел на Майкрофта и незаметно улыбнулся.

Прежде чем отправиться прочь, он отыщет, чем перевязать его гениальную голову.

Название: Под взглядом Великого Эму
Цикл: Следопыт
Автор: sillvercat для fandom British Detectives 2025
Бета: Xenya-m
Канон: А. Конад Дойл «Серебряный»
Размер: мини, 2098 слов
Пейринг/Персонажи: Джамбала, сержант Хокинс, Энни Гладстон, Питер Раш
Категория: джен, прегет
Жанр: AU, драма, детектив, экшн
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Джамбала, юный следопыт из племени австралийских аборигенов, снова берётся за расследование на ипподроме.
Примечание: «В мифологии аборигенов Австралии большое внимание уделяется объектам звёздного неба... Предполагается, что некоторые стилизованные изображения эму относятся к известному по всей Австралии небесному объекту, образованному тёмными пылевыми облаками Млечного Пути. Примечательно, что тёмным облакам Млечного Пути придавалось определяющее значение также и в астрономии инков». (Википедия)
Время действия — 60-е годы XX века.
Предыдущие работы цикла «Следопыт» можно скачать здесь; разрешение автора на продолжение получено.
Коллизия была использована в сюжете драббла «Серебряный» из прошлогодней выкладки команды.
Предупреждение: стилизация; упоминается насилие
Ссылка: тут

Джамбала, молодой следопыт австралийского племени нунггубуйю, стал главой своей немалой семьи с той поры, когда его отец умер, ужаленный в буше ядовитой змеёй-баранги. Но на то была воля Великого Эму, строго взиравшего с небес на своих детей-нунггубуйю.

На плечи Джамбалы легла забота о матери, многочисленных братьях и сёстрах, и он старался, как мог и умел: пас скот на ранчо белых фермеров-ванисуйю, охотился в буше и выслеживал там же заблудившихся детей, потерявшихся овец и беглых преступников, которые почему-то считали, что в глубине буша никто до них не доберётся. Но Джамбала добирался — вместе с сержантом Хокинсом из местной полиции, который его и нанимал, расплачиваясь не деньгами, а мешками с мукой и рисом. Да ещё тушёнкой в жестяных банках.

Джамбале нравилось распутывать преступления, и он был вполне доволен своей жизнью, вот разве что ему хотелось посмотреть на остальной мир, лежавший вне буша. Но в последние месяцы мать стала часто заговаривать с ним о женитьбе. Мол, в племени нунггубуйю подросли красивые девушки, каждая из которых была бы достойна такого следопыта, как Джамбала, а уж новую хижину старейшина помог бы ему построить.

Джамбала отмалчивался, а когда мать уж слишком его донимала, уходил в буш и садился там у костра, завернувшись в одеяло, подаренное в миссии. Не мог же он признаться матери, что если и думает о какой-то девушке, то о мисс Энни Гладстон, дочери белого скотовода-ванисуйю, Энни с её белокурыми волосами, нежным румянцем и звонким смехом. Она считала, что Джамбала — её друг, хотя девушки-ванисуйю никогда не дружили с або — аборигенами. Сроду такого в буше не бывало. Но Энни была упрямой и самостоятельной, она училась в городе, а летом работала на расположенном неподалеку ипподроме Уайт-Маунтин. Она тренировала там верховых лошадей, среди которых была и подаренная ей отцом резвая кобылка по кличке Красотка. Её когда-то Джамбала отыскал для Энни в буше, так они и познакомились. Джамбала любил про это вспоминать.

Но теперь у Энни был парень — парень-ванисуйю, конечно же, по имени Питер Раш, один из лучших жокеев в Уайт-Маунтин. Он явно стал для Энни больше, чем просто другом. Джамбала понял это, когда они оба приехали в деревню нунггубуйю, чтобы молодой следопыт выручил их. И он выручил — узнал, кто покушался на жизнь лучшего друга Питера, тоже жокея, во время скачек. Джамбала сделал это для Энни, но ему стало очень, очень грустно, хотя он прекрасно понимал, что никогда не будет для неё парой.

Но он мог это пережить. Он лежал по ночам без сна, глядя в небо, усыпанное звёздами. Звёздными глазами смотрел на него сверху Великий Эму, который всё знал про Джамбалу, всё понимал. И Джамбале становилось легче на душе.

Как-то утром, после такой ночи, проведённой следопытом в буше у костра, маленький красный автомобильчик Энни снова подкатил к селению. Сердце у Джамбалы ухнуло куда-то вниз, когда он увидел Энни и Питера, вылезающих из автомобильчика. Он прицыкнул на завертевшихся вокруг ребятишек и солидно пожал руку Энни, а потом Питеру. Оба были чем-то встревожены, между бровей у Энни залегла морщинка… и Джамбала понял, что они снова появились здесь не просто так.

Что тут же подтвердила Энни, выпалив:

— Нам снова нужна твоя помощь. Очень! Опять происшествие у нас на ипподроме.

Она умоляюще уставилась на него голубыми глазищами, в которых закипали слёзы. Джамбала успокаивающе дотронулся до её руки и мягко проговорил:

— Давайте, рассказывайте.

Про себя он решил, что там, где у ванисуйю крутятся большие деньги — а на ипподроме они крутились, — всегда есть повод для преступления.

Он не ошибся. Когда они уселись в автомобильчик, Энни склонилась к Джамбале и, касаясь его руки прохладными пальцами, негромко, но взволнованно заговорила:

— К нашему тренеру Эндрю Брайсу привезли призового жеребца, его зовут Изумруд, он победитель многих скачек с препятствиями. Мы поставили его на конюшни в отдельный денник под особое наблюдение, потому что его хозяин волновался за такую дорогостоящую лошадь. Но мистер Брайс всё твердил, как он беспокоится. И вот позавчера ночью он вышел к конюшням, чтобы проверить, как там Изумруд. И представляешь? — Энни всплеснула руками: — Он не вернулся! Его жена Аделина сказала, что ждала его, но приняла сильнодействующее лекарство, потому и уснула. Они оба уже пожилые люди.

Она перевела дыхание и посмотрела на Питера, а тот энергично кивнул:

— Да, им уже за пятьдесят. Так вот, он не вернулся, а конюх, который должен был дежурить в конюшне, тоже спал как убитый, его еле добудились. А самого Изумруда в деннике не оказалось.

Джамбала нахмурился и быстро спросил, предугадывая ответ:

— И что же? Нашли тренера и коня?

— Нашли, — мрачно ответил Питер, а Энни тяжело вздохнула. — Мистер Брайс лежал мёртвым в овраге недалеко от ипподрома, а Изумруд прибился к чужим конюшням — убийца не смог с ним справиться. Но это породистый конь, и он наверняка просто не дался в посторонние руки.

— Погоди, — попросил Джамбала. — Тогда ради чего был убит тренер, если преступник не забрал коня? И как он его убил?

— Раскроил череп чем-то тяжёлым, — Энни зябко передёрнулась. — У мистера Брайса в руке был нож, будто он пытался отбиваться.

— Хирургический скальпель, — поправил Питер.

— И что? — Джамбала поднял брови. — Вы хотите, чтобы я отыскал преступника, убившего тренера?

Питер скривил губы:

— Полицейские считают, что они его уже нашли. Считают…

— Что это был Изумруд! — гневно выпалила Энни. — Газетчики уже вовсю трубят об этом… но ты же не читаешь газет, — спохватилась она, будто извиняясь.

«Спасибо, не сказала, что я вовсе не умею читать», — хмуро подумал Джамбала.

Он понимал, что несправедлив к Энни, но ничего не мог с собой поделать. Сердце его разъедала горючая безнадёжная ревность.

Он мотнул головой, отгоняя эти ненужные мысли.

— Почему полиция так решила? — отрывисто спросил он.

— Мистер Брайс якобы играл на тотализаторе, делал у букмекеров большие ставки, — подавленно пояснила Энни. — Если бы он сумел как-то навредить Изумруду, чтобы тот не смог принять участие в следующей скачке, то получил бы большие деньги. Так пишут газеты. Уже почти доказано, что он хотел проколоть коню сухожилие и вывел его в поле. А перед этим подсыпал снотворное конюху в пиво, которым его угощал. Он попробовал проделать с Изумрудом свою операцию, тот взвился и ударил тренера копытом по голове. А потом убежал. У него и правда очень горячий норов.

Энни снова поёжилась и с надеждой уставилась на Джамбалу, как и Питер. Будто дети малые.

Тот немного подумал и рассудительно проговорил:

— Раз они так решили, значит, экспертиза была.

— Была, — подтвердила Энни. — Говорю же, обо всём этом трубили в газетах: «Лошадь-убийца!»

— Пятно на репутации нашей конюшни, — с сожалением вымолвил Питер. — Но дело в том, что там действительно были следы только тренера и Изумруда. Накануне прошёл дождь, отпечатки хорошо сохранились, несмотря на то, что потом там пронёсся табун газетчиков. Но полиция их отогнала и оцепила это место.

— И вы хотите, чтобы я посмотрел на сохранившиеся следы, — подытожил Джамбала. — Хорошо. Но надо взять туда сержанта Хокинса, чтобы не получилось как в прошлый раз.

Питер уныло переглянулся с Энни. Они тоже прекрасно помнили, как ругался сержант по окончании их прошлого самостоятельного расследования на ипподроме.

Джамбала знал, что сержант ему не откажет, хотя ипподром Уайт-Маунтин и не был «епархией» Хокинса, как тот выражался. И снова не ошибся. Сержант, кряхтя, залез в маленький автомобильчик, и там сразу стало очень тесно. Тогда он подумал-подумал и вылез обратно, направившись к своему потрёпанному джипу.

— Поеду за вами, — решил он. — Джамбала, сядешь ко мне? — обратился он к своему следопыту, но тот лишь покачал головой.

Он хотел подольше побыть рядом с Энни, пусть даже в обществе Питера.

Ему показалось, что сержант это понял — по его сочувственному взгляду.

***

Глинистый овраг, к которому они все подъехали, был изрядно истоптан любопытными зеваками и газетчиками. Но следы эти были не такими чёткими, как те, что появились тут во время ночного дождя, когда был убит тренер Брайс. Тем более что до недавнего времени здесь дежурил полицейский.

Джамбала опустил голову, на мгновение сжав в кармане древнюю каменную статуэтку Великого Эму, подаренную ему сержантом после самого первого расследования. Он не просил помощи, он и так знал, что Великий Эму ему поможет.

Пусть даже тренер Брайс был ванисуйю, убили-то его на этой земле.

Джамбала присел на корточки, осторожно водя пальцами по следам, оставшимся на глинистой корке, и будто принюхиваясь к ним. Он переходил от одного следа к другому, понимая, что сейчас думают внимательно наблюдающие за ним сержант, Питер и Энни. «Совсем как собака», — вот что они наверняка думали.

Пускай. Джамбала и без того слышал, что о нём говорят в городке. «Собака сержанта» — вот что. Пускай.

Наконец он остановился, описав полный круг. Вытер пальцы тряпицей и в упор посмотрел на сержанта.

— Не знаю, что скажут в полиции, — негромко проговорил он. — Может быть, не захотят связываться. Но в ту дождливую ночь здесь был не только тренер, который вёл коня в поводу. Был ещё один человек.

— Но эксперт сказал, — начал Хокинс, который, как выяснилось, тоже досконально знал всю эту историю, — что здесь только следы от башмаков Брайса. Он весьма своеобразно стаптывает обувь, знаешь ли.

— Уже знаю. Но у тренера, скорее всего, была не одна пара ботинок, — заявил Джамбала, мельком глянув на собственные сандалии. — Стоптаны они, может, и одинаково, но посмотрите, как вот тут распределяется вес тела, — он снова присел над тропинкой. — Следы разные. Кому-то ботинки были велики. Кому-то, кто надел их, чтобы оказаться тут вслед за тренером. След в след, — с нажимом повторил он.

— Ты серьёзно? — изумилась Энни.

— Я следопыт, — лаконично ответил Джамбала, а сержант только головой покрутил:

— Погоди, парень. Ты пытаешься сказать, что за тренером шёл кто-то в его ботинках, чтобы ударить по голове и убить? Но куда потом подевался этот «кто-то»? Следы тренерских ботинок не ведут обратно к конюшням или куда бы то ни было, и неважно, кто именно был в них обут. Тренер остался лежать здесь, а тот, другой в его ботинках, улетел он, что ли?

Хокинс запнулся, и Джамбала кивнул:

— Вы уже догадались. Не улетел, а ускакал. На лошади. На Изумруде. Которую потом отпустил – или она его сбросила.

Тут Энни и Питер ахнули одновременно, восхищённо уставившись на Джамбалу, и нельзя сказать, что это было ему неприятно. Совсем наоборот.

Сержант только крякнул, а потом проговорил:

— Получается, что лошадь была преступнику не нужна. Он хотел только убить тренера.

— Именно, — Джамбала снова кивнул в подтверждение. — Но, возможно, лошадь его всё-таки сбросила… хотя я в этом сомневаюсь. Ему был нужен Изумруд, чтобы просто убраться отсюда, а на случай, если на месте преступления окажется ищейка, он и надел эти ботинки.

Сержант склонился над следами, потом выпрямился и искоса глянул на Джамбалу:

— Ищейка… или ты, парень. Ты рассуждаешь как настоящий детектив, ни одна ищейка этого не сможет.

Следопыт предпочёл промолчать.

— И кто бы это мог быть? — нетерпеливо воскликнула Энни.

— Кто-то, кому была нужна смерть тренера, — отозвался Джамбала. — И у кого был доступ к его обуви.

— Не думаю, что в здешнем полицейском участке обрадуются этой версии, — объявил сержант, снимая фуражку и обтирая лоб клетчатым носовым платком, — но я их дожму. До комиссара дойду, если потребуется.

Но этого не потребовалось. Сержант вышел из местного полицейского участка совершенно обескураженным. Оказывается, прошлой ночью жена покойного тренера, миссис Аделина Брайс, покончила с собой, оставив предсмертную записку, где признавалась в убийстве мужа. Об этом ещё не успели прознать газетчики.

***

— Она знала, что у Брайса есть молодая любовница, и отчаянно ревновала, — объявил сержант Джамбале, Энни и Питеру, когда все уселись в его джип, чтобы обсудить происшедшее. — В остальном всё было так, как ты расписал, парень, — он похлопал следопыта по плечу. — Она обулась в ботинки покойного… тогда он ещё не был покойным, — поправился сержант, — и тайно пошла за ним. Снотворное в пиво конюху подсыпал сам Брайс, это установлено. Она, кстати, выпила то же самое снотворное, чтобы отравиться.

Энни так и ахнула, а сержант вздохнул:

— Да, вот так оно и бывает, девочка. Куда только уходит вся та любовь, в которой мы клянёмся перед алтарём.

— Но она любила его, — шепотом возразила Энни, — иначе не решилась бы умереть.

— Кто знает, — философски изрёк сержант, пожав плечами. — Детей у них не было, так что жить ей стало не для кого. В общем, как всё произошло, рассказано в этой её записке. Аделина дождалась, пока муж стреножит Изумруда, подкралась сзади и ударила Брайса дубинкой по голове. Убедилась, что он мёртв, уселась верхом на лошадь и отогнала её прочь, резонно предполагая, что в гибели Брайса заподозрят прежде всего этого коня, молодого и горячего. Именно так и произошло. Никто её не видел, ночь была тёмной, шёл дождь. Лошадь знала её и доверяла ей. Она оставила Изумруда возле чужих конюшен, посчитав, что утром его найдут, и пешком вернулась домой. Вот и всё.

— И всё, — эхом повторила Энни, смаргивая слёзы. — Двух жизней нет.

— Это судьба, — с прежним философским спокойствием подытожил сержант, неловко погладив Энни по плечу. — Полно тебе, девочка. С тобой такого не случится, муж будет любить только тебя.

— Пока смерть не разлучит нас, — пробормотала Энни и почему-то посмотрела на Джамбалу. Питер и сержант тоже на него посмотрели.

— Подвезти тебя домой? — осведомился сержант.

— Мы подвезём, — решительно проговорила Энни.

Джамбала снова сжал в ладони каменную статуэтку. В его жизни всё будет так, как определит Великий Эму, ведь именно по его воле он стал следопытом.

Он посмотрел на Энни и мягко сказал:

— Тогда поехали.

Название: Великий Эму всё видит
Цикл: Следопыт
Автор: sillvercat для fandom British Detectives 2025
Бета: Xenya-m
Канон: ориджинал
Размер: миди, 4055 слов
Пейринг/Персонажи: Джамбала, сержант Хокинс, Энни Гладстон, Питер Раш, сэр Вайс, Мик Коллинз и другие
Категория: джен, гет
Жанр: AU, драма, детектив, экшн
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Джамбала, юный следопыт из племени австралийских аборигенов, опять расследует преступление против скаковых лошадей... и едва не погибает.
Примечание: «В мифологии аборигенов Австралии большое внимание уделяется объектам звёздного неба... Предполагается, что некоторые стилизованные изображения эму относятся к известному по всей Австралии небесному объекту, образованному тёмными пылевыми облаками Млечного Пути. Примечательно, что тёмным облакам Млечного Пути придавалось определяющее значение также и в астрономии инков». (Википедия)
Время действия — 60-е годы XX века.
Предыдущие работы цикла «Следопыт» можно найти здесь; а также в командной выкладке драббломини «Под взглядом Великого Эму»; разрешение автора на продолжение получено.
Предупреждение: неграфичное описание насилия над животным; коллизия взята из романа Д. Фрэнсиса «Последний барьер»
Ссылка: тут

Джамбале, молодому следопыту племени нунггубуйю, многие обычаи белых людей из города, которых в племени называли винисуйю, были непонятны. Но, если здраво разобраться — а он всегда старался это делать, как учил сержант Хокинс, дававший ему работу, — обычаи эти не были совсем уж бессмысленными.

Вот, например, Энни Гладстон, дочка богатого скотовода-ванисуйю, которой Джамбала не раз помогал, пошла работать на ипподром. Это такое место, где лошадей понукали бегать по кругу — кто быстрей, а зрители-ванисуйю на трибунах смотрели и платили деньги. Что выглядело довольно глупо, но Джамбала хорошо помнил, как вместе с другими детьми заставлял бегать наперегонки по песку больших неуклюжих накниксу, подгоняя их прутиками и споря, какой придёт первым. Выходило, что то же самое было и у ванисуйю с лошадьми.

Так ведь белые люди ещё и ставили на это большие деньги через тех, кого называли букмекерами, — о таком Джамбала узнал от Энни. Та как-то рассказала ему, гневно хмуря брови, что и ей, и её другу Питеру, работавшему в тех же конюшнях, какие-то подозрительные молодчики предлагали крупные суммы, чтобы они придержали лошадей, на которых будут скакать. Энни и Питер, конечно же, отказались, пригрозив, что заявят в полицию, и молодчики убрались восвояси. Но ведь была ещё и история, когда друга Питера, тоже жокея, выбили из седла — букмекеры не хотели, чтобы его конь Генерал пришёл к финишу первым. Джамбала тогда быстро нашёл преступников.

Но он опасался за Энни. Она ему нравилась — и даже больше, чем нравилась, хотя он знал, что навсегда останется для неё просто другом, а её парнем станет всё тот же Питер. Потому что он был таким же, как она, — белым ванисуйю, учившимся в университете и из богатой семьи. Джамбала отдавал Питеру должное — тот беспокоился за Энни и охранял её в том жестоком мире, где они работали. Так что следопыт почти смирился со своей участью и даже перестал ждать приезда Энни в деревню нунггубуйю.

Но тут она нашла его прямо в буше.

Джамбала как раз закончил собирать хворост для очага и выходил из кустарника намайя, неся вязанку на плече. Намайя был колюч, хвороста требовалось много, а потому Джамбала пожалел младших братишек и сестрёнок, чьей обязанностью как раз и была заготовка хвороста. Мать снова будет ворчать, с улыбкой подумал он. Но, возможно, кролик, пойманный им в силки, отменный жирный кролик, чью тушку он сейчас нёс в свободной руке, смягчит её недовольство тем, что старший сын откровенно балует младших.

Не успел Джамбала подумать об этом, как услышал урчание автомобильного мотора, а потом увидел приближающееся к зарослям облако пыли. Из этого облака наконец вынырнул здоровенный пятнистый джип и остановился.

Джамбала остановился тоже, озадаченно глядя, как из джипа вылезают Энни с Питером и торопятся к нему. Энни выглядела такой красивой, что у Джамбалы привычно защемило сердце. Одета она была, как и Питер, просто: в клетчатую ковбойку и рабочие джинсы. Голубые глаза светились, она улыбалась, хотя явно была чем-то озабочена. Великий Эму снова вынуждал её обратиться к Джамбале за помощью, не иначе.

Хоть бы раз она приехала просто так, потому что соскучилась по нему!

До чего же глупо было даже мельком думать о таком.

Джамбала незаметно вдохнул, протянул руку сперва Энни, потом Питеру и весело проговорил:

— У вас новая машина?

Хотя он сразу увидел, что за рулём джипа сидит незнакомый ему ванисуйю: широкоплечий, с седыми висками, в охотничьей куртке с бахромой на рукавах, словно из американских фильмов. На вид Джамбала дал бы ему лет сорок, как сержанту Хокинсу.

Энни переглянулась с Питером, и тот выпалил:

— Это сэр Энтони Вайс, мы ему про тебя рассказали. Про то, как ты нам помог. Может быть, ты согласишься помочь и ему.

Ладонь у сэра Вайса, который тут же вылез из джипа и подошёл к Джамбале, была загрубевшей, а рукопожатие — крепким. Это Джамбале понравилось, как и его взгляд — в нём читалось не то что превосходство, а уверенность в себе. Заметно было, что этот человек привык управлять другими людьми.

Действительно, сэр Вайс оказался распорядителем Жокейского клуба в Эзра-Спрингс, в ведении которого находилось много конюшен, в том числе и конюшня на ипподроме Уайт-Маунтин, где работали Энни и Питер. Он не стал ходить вокруг да около, а сразу заговорил деловито и уверенно, пусть и слишком витиевато:

— На подведомственных нам ипподромах начались проблемы с некоторыми лошадьми. Откровенные середняки стали приходить к финишу первыми, позволяя тем, кто делал на них ставки, сразу получать большие деньги. Наш совет распорядителей, в котором я председательствую, после третьего такого случая заподозрил неладное. Но все анализы на допинг ничего не дали: в крови и слюне этих лошадей после скачек никакого криминала не обнаружилось.

Джамбала немного подумал и спросил:

— Эти лошади бежали быстрее или все остальные — медленнее?

Сэру Вайсу понравился вопрос, он одобрительно кивнул:

— Мы думали в этом же направлении и на всякий случай стали требовать анализы на допинг со всех лошадей, участвовавших в скачках с барьерами. Но, во-первых, это тоже ничего не дало, все лошади оказались чисты, и победившие, и проигравшие. А во-вторых, именно подозрительные победители с середины скачки наращивали скорость резко, как бешеные. Никто не мог их обогнать, а их жокеи с большим трудом удерживались в седле и потом говорили, что не понимают, что стряслось с их лошадьми.

Джамбала снова поразмыслил и резонно осведомился:

— Чего вы хотите от меня? Ведь я не наездник и в лошадях вообще не разбираюсь.

— Но вы следопыт и хороший следопыт, как мне известно из рассказов ваших друзей, — он посмотрел на Питера и Энни, которые стояли и слушали их разговор, но сами в него не вмешивались, видимо из почтения к распорядителю. — Если вы согласитесь устроиться конюхом в одну из конюшен, которая нам особенно подозрительна, то, возможно, заметите нечто, чего не заметили мы. Я хорошо заплачу, — добавил он, увидев, что Джамбала колеблется. — Причём вперёд.

Тому и правда не хотелось уезжать далеко от дома, оставлять мать одну и работать с незнакомыми ванисуйю в незнакомом месте. Но Энни умоляюще смотрела на него своими огромными голубыми глазами, и он, снова вздохнув, проговорил:

— Хорошо. Где эта конюшня?

Сэр Вайс просиял и сразу же достал из кармана чековую книжку со словами:

— Я заплачу вам, даже если мы не получим результата. Я понимаю, что вы будете вынуждены оставить привычный вам образ жизни, — он покосился на кролика и на вязанку хвороста у ног Джамбалы. — А конюшня находится в Эзра-Спрингс. Только я хочу вас предупредить, — быстро прибавил он, — что весь наш разговор и мотивы, побудившие вас уехать, должны остаться между нами. — Он снова посмотрел на Энни и Питера. — Для всех вы должны выглядеть просто молодым аборигеном, решившим заработать денег.

— Я таков и есть, — невольно усмехнулся Джамбала. — Но меня же там никто не знает, вы можете не волноваться.

Улыбка сбежала с лица сэра Вайса.

— Дело в том, — серьёзно проговорил он, — что частный сыщик, которого я изначально нанял для этого расследования, погиб в результате несчастного случая. Его сбил неизвестный автомобиль — ни машину, ни водителя найти так и не удалось.

Энни придушенно ахнула, прижав ладонь к губам, а потом негодующе воскликнула:

— Вы нам этого не говорили! Джамбала, ты можешь отказаться и вернуть чек.

Она за него волновалась! Джамбала почувствовал, как на сердце становится горячо от радости.

— Я уже согласился, — мягко возразил он. — И мне самому интересно, что я могу там найти.

Энни с досадой и беспокойством закусила губу, а когда Джамбала провожал их до машины, быстро выпалила:

— Будь осторожен!

— Буду, — заверил её Джамбала. — И потом, ты же знаешь, что меня защищает Великий Эму.

Он должен был это сказать, хоть и заметил снисходительную усмешку сэра Вайса при его словах.

Но богатый приезжий ванисуйю ничего не мог знать о Великом Эму, а Энни знала. Она серьёзно кивнула и порывисто обняла Джамбалу.

Про себя он решил ничего не говорить даже сержанту Хокинсу. Сержант мог запретить ему поездку в Эзра-Спрингс, и тогда он вынужден будет его послушаться.

***

В конюшнях Эзра-Спрингс Джамбале пришлось нелегко. Не из-за тяжёлого труда — он как раз не боялся никакой работы: чистил денники и лошадей, таскал вёдра с водой и брикеты с сеном. Но у себя в округе он уже привык ко всеобщему уважению, его там хорошо знали, знали, на что он способен, и его с сержантом расследования снискали ему настоящую славу. А здесь он для всех должен был стать обычным «або», туповатым непутёвым аборигеном.

Джамбала старательно разыгрывал эту роль, так же старательно выполнял всё, что от него требовали — а требовали много, — пропускал мимо ушей насмешки конюхов-ванисуйю, которые радостно сгрузили на него самую грязную работу… и смотрел, смотрел во все глаза и слушал во все уши, но ничего подозрительного не замечал.

Пока откуда-то не привели эту лошадь.

Вороного с белой отметиной на лбу жеребца звали Трикстер, как мог прочесть Джамбала у него на деннике. Раньше он этого коня не видел, его привезли откуда-то ещё. И вот он стоял, весь дрожа и издавая пронзительное ржание, покрытый пеной, а два конюха тянули его в стойло за цепь, словно собаку.

Никем не замеченный в этой суматохе Джамбала попятился и укрылся в угловом деннике, где стоял кроткий гнедой мерин по кличке Папаша, на которого всегда сажали детишек, желавших потренироваться в верховой езде. Следопыт не хотел попасться на глаза тренеру Корбетту, тучному человеку с холодным презрительным взглядом из-под оплывших век, или его помощнику, рыжеусому Энди Спинелли, которому очень нравилось шпынять Джамбалу ни за что, лишь бы срезать ему дневной заработок.

Спинелли визгливым голосом раздавал приказания конюхам, тщетно пытавшимся укротить упиравшуюся и лягавшуюся лошадь, но сам не приближался к ней ни на дюйм — как и тренер. Очевидно, оба опасались, что Трикстер вырвется. Наконец конь оказался внутри денника, тут же крепко запертого конюхами, и те отошли, шумно отдуваясь и утирая рукавами взмокшие от пота, покрасневшие физиономии.

Только когда все они, включая тренера с помощником, вышли из конюшни, Джамбала выбрался из своего укрытия, погладив Папашу по носу. Тот тихонько заржал, а Джамбала осторожно подошёл и заглянул в денник к Трикстеру.

Вороной стоял, уставившись в угол, крупом к дверце, и по-прежнему дрожал. Казалось, он не осознаёт, где вообще находится, что за люди вокруг него, не интересовался водой и сеном в яслях.

Что-то твёрдое вдруг попало Джамбале под подошву сандалии. Он наклонился и озадаченно посмотрел на усыпанный соломой пол. Там лежал свисток — маленькая металлическая трубочка с отверстием сбоку. Джамбала растерянно повертел его в пальцах, потом машинально приложил к губам и дунул.

Он практически не услышал звука — таким тонким тот был, — но подпрыгнул от неожиданности, когда Трикстер, окаменевший в своём деннике, вдруг снова огласил конюшню пронзительным ржанием и принялся что было сил лягать кирпичную стену задними копытами.

Невесть что побудило Джамбалу повернуться и опять кинуться в денник к Папаше.

Трикстеру, у которого помутился рассудок, он всё равно ничем помочь не мог, но инстинктивно знал: нельзя, чтобы его застали у стойла несчастного жеребца. Так что, когда в дверь с шумом ввалились конюхи, тренер и Спинелли, Джамбала уже затаился у Папаши за яслями. Тот, не обращая внимания на воцарившуюся в конюшне суету, склонил голову, подул Джамбале в волосы и зафыркал.

Наконец снаружи снова наступила тишина — конь, видимо, успокоился, а люди, переругиваясь, вышли за дверь.

Джамбала понимал: его не должны здесь увидеть после того, как он спрятался в первый и во второй раз. Это сразу бы вызвало подозрения. Странный свисток он спрятал в карман вместе с каменной статуэткой Великого Эму, выскользнул через дверь запасного выхода и стремительным броском добрался до второй конюшни, где держали молодняк и жеребых кобыл.

Ему опять повезло — конюхи отсутствовали. Должно быть, все они кинулись к Трикстеру, привлечённые шумом, а теперь стояли, курили и бурно обсуждали происшедшее. Вскоре на них рявкнул появившийся из здания дирекции Спинелли:

— Вам что, заняться нечем? Вычту из жалованья за простой!

Ворча, парни начали разбредаться по рабочим местам. Кто-то из них крикнул:

— А где же наш або?

— Спрятался где-нибудь и дрыхнет? — предположил старший конюх Мик Коллинз, судя по густому басу. — Эти або все ленивые сволочи.

Остальные расхохотались.

Джамбала сжал губы — он никогда не отлынивал от работы, и вообще вкалывал здесь больше любого из них. Он продолжал чистить крайнее пустое стойло — жеребёнок с матерью как раз находились на выгоне. Мик заглянул в конюшню и хмыкнул:

— А, ты вот где. Ну-ну.

Джамбала ничего не ответил, лишь поудобнее перехватил совок и метлу. Кажется, его в самом деле никто не заметил у стойла несчастного Трикстера — и значит, никто не заподозрит, что он нашёл свисток и дунул в него.

Но что это был за свисток? И почему Трикстер, услышав этот едва различимый звук, снова будто взбесился? К сожалению, спросить было некого — точно не в этих конюшнях и уж точно не у сэра Вайса. Если бы он мог добраться до Уайт-Маунтин и там поговорить с Энни! Но Уайт-Маунтин был для него недосягаемей Луны.

Неожиданно Джамбалу осенило. Вечером, когда конюхи нога за ногу побрели в своё общежитие, Джамбала подошёл к Мику Коллинзу и сообщил, что завтра хочет взять выходной, вернее, полдня, чтобы выбраться в центр Эзра-Спрингс.

— В церковь собрался или в бордель? — со смехом предположил Мик, но Джамбала сделал вид, что не понял. Конечно, Мик сразу не отпустил его, продолжая куражиться, но, наконец смилостивившись, разрешил ем уйти послезавтра в два пополудни.

— Только чтобы к шести был на месте! — непререкаемо приказал он.

Джамбала кивнул.

***

Он быстро нашёл в Эзра-Спрингс общественную библиотеку — в примыкавшей к мэрии пристройке. Библиотекарша — худенькая маленькая ванисуйю, довольно пожилая, с короткой стрижкой, — с любопытством взглянула на него.

— Могу я прямо здесь почитать какие-нибудь свежие иллюстрированные журналы? — вежливо спросил Джамбала, снимая бейсболку.

Брови у женщины поползли вверх, но она молча положила перед ним стопку журналов — в основном о моде и автомобилях. Джамбала аккуратно пролистал каждый, долго не задерживаясь на ярких глянцевых картинках, но, когда снова подошёл к кафедре, чтобы вернуть стопку, негромко поинтересовался:

— Мэм, могу ли я узнать у вас… — Он достал из кармана свисток. — Я нашёл эту штуку, думал, что это свисток, но я его не слышу. Вот.

Он дунул в отверстие наверху трубочки, но из неё не раздалось ни звука, как и вчера.

— Это свисток для дрессировки собак, — оживилась женщина. — Свист, который он издаёт, не воспринимается человеческим ухом, но собаки хорошо его слышат. Это что-то вроде ультразвука.

Она склонила голову набок.

— А лошади могут его слышать? — выпалил Джамбала.

— Очевидно, — задумчиво кивнула она. — Да, я думаю, да.

— А как его используют? — продолжал допытываться Джамбала, вертя свисток в руке.

Библиотекарша сосредоточенно сдвинула брови.

— Полагаю, по принципу Павлова: животное приучают выполнять какое-то действие, ему дают еду, сопровождая это свистом, и, наконец, оно привыкает, что по свистку появляется еда.

На взгляд Джамбалы, всё это было довольно бессмысленно, ведь можно же просто подозвать собаку.

Наверное, женщина заметила его скептицизм, потому что пояснила:

— Это называется — выработать условный рефлекс.

— Спасибо, — поблагодарил её Джамбала, распрощался и вышел из прохладного полумрака библиотеки под яркое солнце, которое, впрочем, уже клонилось к закату. Высокие акации отбрасывали на асфальт длинные синие тени. Пора было спешить к конюшне, если он не хотел нарваться на ругань старшего конюха. Он и так знал, что Мик будет демонстративно его обнюхивать и кривиться под общий смех — мол, або надрался в городе.

Свисток он спрятал в пояс штанов, где весьма кстати образовалась дырка. И вовремя: не успел он поужинать в общей столовой, как помощник тренера своим визгливым голосом приказал всем конюхам живо собраться на выгоне. Когда те пришли туда, недоумённо поругиваясь, Спинелли велел всем выстроиться в шеренгу и вывернуть карманы.

— Это ещё с чего? — сердито пробормотал Мик, видимо, оскорблённый до глубины души.

— Делай что говорю, а то вылетишь отсюда в два счёта, — раздражённо прикрикнул Спинелли.

Джамбала послушно вывернул карманы, когда помощник тренера подошёл к нему, и вытянул перед собой ладонь с зажатой в ней статуэткой Великого Эму.

— Что за каменюка там у тебя? — брезгливо осведомился Спинелли, близоруко щурясь.

— Это Великий Эму, он смотрит на нас с небес, — спокойно ответил Джамбала под раздавшиеся вокруг смешки.

Спинелли только рукой махнул:

— Вы, або, были и останетесь дикарями.

Он, конечно, искал пропавший свисток, но не нашёл.

Когда все расходились, Мик догнал Джамбалу и вдруг ткнул пальцем вверх, указывая на небо:

— Ты про это толкуешь? Там вроде как силуэт эму?

Джамбала кивнул. Он, конечно, не мог проникнуться симпатией к этому грубияну, но на душе у него как-то потеплело. Здоровенный ирландец спросил про Великого Эму — значит, тот обратил свой взор и на него.

Джамбала решил, что непременно станет следить за стойлом Трикстера и, возможно, дознается, почему конь так странно реагировал на звук свистка.

И это ему удалось, только он едва не распрощался с жизнью вместе с Трикстером.

***

Джамбала с первой ночи, проведённой в Эзра-Спрингс, не ночевал в общежитии для конюхов, сказав, что ему не нравится спать под крышей, он предпочитает видеть над собою небо, и это было чистой правдой. Ему пришлось выдержать немало насмешек и грубых шуток насчёт своего уединения, но зато теперь он мог незаметно пробираться в конюшню к Трикстеру и обосновываться в стойле у Папаши.

Кони пофыркивали, переступали с ноги на ногу и шумно вздыхали, а он лежал в темноте и улыбался. Когда снаружи раздались осторожные шаги и приглушённые голоса, он проворно откатился в привычное место — за ясли с сеном — и притаился там. Сердце у него гулко стучало, ладони повлажнели, и он машинально коснулся собачьего свистка в поясе штанов.

Но эти люди пришли не сызнова обыскивать конюшню, как он было решил. Они пришли, чтобы втайне от всех забрать Трикстера. И это снова были тренер Корбетт и его помощник Спинелли, на сей раз в сопровождении Мика Коллинза.

— Просто подержи этого чёртова коня, — раздражённо бросил Корбетт. — Никто не собирается его убивать. Считай, что мы его дрессируем. Проболтаешься хоть кому — в полицию поступит звонок про твои шашни с чёрными букмекерами. А будешь помалкивать — заработаешь денег. Понял?

— Понял, чего тут не понять, — с досадой пробурчал Мик, легко удерживая коня своей здоровенной ручищей. — Будь по-вашему, бабки мне нужны.

Их силуэты чётко вырисовывались на фоне более светлого прямоугольника распахнутой двери. У Спинелли в руках было что-то похожее на пылесос с торчавшим из него раструбом. Все направились к самому дальнему скаковому полю, и Джамбала крадучись, будто зверь, последовал за ними.

Дневная жара спала, луна заливала всё вокруг своим призрачным сиянием, и только Великий Эму взирал на всё происходящее внизу бесстрастно, как и века назад.

На ближнем к холмам углу скакового поля, не видного от конюшен, три человека и лошадь остановились. Трикстер беспокоился — вытягивал шею, пытался вставать на дыбы, но Мик беспощадно накручивал на руку поводья, заставляя жеребца стоять мирно. Сердце у Джамбалы сжималось от дурных предчувствии, словно у злосчастного Трикстера. Он залёг в канаве на краю поля, как можно ближе к троице злоумышленников — а в том, что они именно злоумышленники, он не сомневался. Возможно, ему следовало не ходить сюда, а отправиться на поиски сэра Вайса… но что он мог тому предъявить? Собачий свисток?

Тем временем на поле, в ярком лунном свете, происходило нечто странное. Тренер жестом велел Мику подвести Трикстера к началу скаковой дорожки, предназначенной для молодняка: она была узкой и отделялась высокой изгородью от остального поля. Кроме того, на всём протяжении её перегораживали два низких барьера. Конь снова вскинул голову и зафыркал, Мик забормотал ему что-то успокаивающее. Между тем Спинелли, нехорошо усмехаясь — Джамбала видел эту его усмешку так ясно, будто стоял белый день, — повернул рукоятку на пылесосе, подняв раструб кверху и направив его под ноги жеребцу. Одновременно Корбетт поднёс ко рту свисток — Джамбала разглядел его так же ясно, как мерзкую усмешку Спинелли.

Из «пылесоса» вырвалась струя огня, и несчастный жеребец будто обезумел, когда пламя лизнуло ему ноги. Он вскинулся на дыбы — и его ржание было точь-в-точь как крик обожжённого человека.

— Отпускай! — скомандовал Корбетт остолбеневшему Мику. Тот выпустил поводья, и конь ураганом понёсся по дорожке, спасаясь от самого страшного врага — огня.

«Условный рефлекс», — вспомнил Джамбала слова той женщины из библиотеки. Эти люди — вернее, совсем не люди — придумали способ, как заставить даже медлительного коня бежать изо всех сил. Они до полусмерти пугали его огнём и одновременно пускали в ход собачий свисток, чтобы конь запомнил: при звуке свистка начнётся самый страшный его кошмар. А во время соревнований на ипподроме участвовавшему в этом преступлении жокею достаточно было на средине дистанции дунуть в такой свисток. Он рисковал — ведь обезумевшая лошадь могла и сбросить его, но, наверно, слишком велик был куш.

Пока Джамбала лихорадочно обдумывал всё это, Трикстер пробежал два полных круга и застыл невдалеке от своих мучителей, опустив голову. Бока его ходили ходуном.

— Вы с ума спятили? — гневно выкрикнул Мик, будто очнувшись. До этого он стоял как громом поражённый. — Вы что творите?

— Заткнись, — резко оборвал его тренер, а Спинелли осклабился:

— Говорю же, мы его дрессируем. Делай, что сказано, и помни о полиции, Коллинз.

Мик опустил голову, как Трикстер, и, повинуясь жесту тренера, направился к жеребцу, чтобы поймать его. Конь не сопротивлялся, побрёл следом на неверных ногах.

— Ещё раз для закрепления, — скомандовал Корбетт, обращаясь к своему помощнику, и тот, кивнув, снова взялся за рукоять огнемёта. Джамбала не знал, что это за устройство, наверное, ванисуйю использовали его на стройках… но он точно знал, что больше этого не допустит.

Он вскочил на ноги, выпрыгнул из канавы и закричал во всё горло:

— Перестаньте! Сволочи! Мик, не смей им помогать!

И, пользуясь тем, что все трое на миг опешили, размахнулся и швырнул выдернутую из кармана статуэтку Великого Эму прямо в лоб Спинелли.

Рука его всегда была твёрдой и меткой, он попал, куда намеревался. Из горла негодяя вырвался каркающий звук, он запрокинулся назад и рухнул наземь.

— Ах ты, мерзавец або! Следил за нами?! — яростно процедил Корбетт, и Джамбала увидел блеснувший в его руке револьвер.

Тут снова будто очнулся Мик Коллинз. Нечленораздельно выругавшись, он схватил тренера за руку и принялся выкручивать из неё оружие, пока не подбежал Джамбала. Вдвоём они повалили не перестававшего вопить тренера на землю.

— Держи его крепче, — прохрипел Мик, сорвал с себя подтяжки и принялся сноровисто связывать задыхавшегося от злости Корбетта.

Джамбала поднялся и начал шарить под ногами.

— Ты своей каменюкой, что ли, в этого мудилу запустил? — догадался Мик. — То есть… э-э-э… своим Великим Эму?

Джамбала молча кивнул, и тогда Мик вдруг захохотал густым басом.

— Ну, парень, ты даёшь, — еле вымолвил он. — Ты хоть глянь, мудила-то живой?

Спинелли был жив, хотя пребывал без сознания, а из его рассечённого лба сочилась струйка крови, заливая лицо. Спасённый Трикстер сосредоточенно обнюхивал что-то возле своих копыт. Джамбала присел на корточки и нащупал статуэтку Великого Эму, благодарно взглянув на коня.

— Полицию надо вызвать, — с тоской пробормотал Мик.

— А где тут телефон? — осведомился Джамбала, совершенно успокоившийся после того, как отыскал статуэтку.

Телефонный аппарат оказался в дирекции — и первым, кому позвонил Джамбала после того, как они с Миком объяснились со сторожем, был сэр Вайс, а вторым — сержант Хокинс.

Джамбале, разумеется, вовсе не хотелось выслушивать его ворчание, но куда было деваться — он ведь покусился на жизнь ванисуйю. То есть мудака Спинелли.

Про себя он решил: скажет, что швырнул в него подобранным в канаве булыжником. Про Великого Эму полиции незачем было знать.

***

Сержант Хокинс ожидаемо разворчался до небес, и это было понятно: обиделся на своего подопечного за скрытность. Как ни пытался Джамбала оправдаться, тот не унимался очень долго, а под конец заявил:

— Тебя надо держать подальше от этой девчонки Гладстон, вечно она подбивает тебя на какие-нибудь штуки.

Энни, сидевшая тут же, в полицейском участке, в ожидании Джамбалы — на сей раз она приехала в своём красном автомобильчике без Питера, — только засмеялась, услышав это. Она вся сияла, радуясь новому успеху Джамбалы и тому, что он остался жив и здоров. Она так и сказала, когда повезла Джамбалу обратно в посёлок нунггубуйю:

— Я молилась за тебя Великому Эму. Ночью, когда он смотрел с неба.

— На самом деле он там всегда, и днём тоже, — рассудительно возразил Джамбала, хотя был очень, очень доволен. Всем. Тем, что ему удалось спасти Трикстера и других лошадей от издевательств мошенников. Тем, что Энни Гладстон молилась за него. Тем, что она теперь сидит рядом за рулём, касаясь локтем локтя Джамбалы, и смотрит на него голубыми глазами, глубокими, как озёра. Чаще на него, чем на дорогу.

Вдруг она нажала на педаль тормоза, и автомобильчик остановился у обочины, взметнув облако ржавой пыли.

— Ты замечательный, Джамбала, — тихо проговорила она, не спуская с него взгляда, так что ему стало жарко. — Ты такой умный и храбрый. Такой надёжный.

Джамбала ошеломлённо подумал, что он, скорее всего, просто спит. Заснул у неё в автомобиле и видит сон про то, как Энни Гладстон, дочь богатого скотовода-ванисуйю, медленно наклоняется к нему через рычаг передач и касается его губ своими мягкими нежными губами. Сладкими губами. Сладкими и горячими.

Джамбала зажмурился и не открывал глаз, пока она наконец не отстранилась. В голове у него звенело, как колокол в миссии, а сердце горело.

— А ещё ты самый добрый, — прошептала Энни, часто дыша. — Они могли тебя убить, застрелить, когда ты выскочил на них, чтобы вступиться за лошадь. За этого бедного Трикстера. Ты герой.

Сэр Вайс зачем-то всё ей рассказал.

— Никакой я не герой, — возразил Джамбала таким же срывающимся шёпотом.

Он готов был сотню, тысячу раз выскочить на револьверы преступников, лишь бы после этого она говорила ему такое… и целовала его.

— Мы не должны этого делать, сама знаешь, — пробормотал он безнадёжно, не смея коснуться её руки.

Он увидел, как она на миг крепко сжала губы, а потом упрямо вздёрнула подбородок. Она всегда так делала, споря со своим отцом или с сержантом Хокинсом, или с Питером.

— Ничего я не знаю, — отрезала она, глядя на него сквозь ресницы. — Потому что на всё воля Великого Эму.

Название: Спаситель
Цикл: Следопыт
Автор: sillvercat для fandom British Detectives 2025
Бета: Xenya-m
Канон: ориджинал
Размер: мини, 1220 слов
Пейринг/Персонажи: Джамбала, мистер Гладстон, упоминаются Энни Гладстон, сержант Хокинс
Категория: джен, гет
Жанр: AU, драма, экшн
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Богатый ранчеро Гладстон, отец любимой девушки Джамбалы, начал ему угрожать...
Примечание: «В мифологии аборигенов Австралии большое внимание уделяется объектам звёздного неба... Предполагается, что некоторые стилизованные изображения эму относятся к известному по всей Австралии небесному объекту, образованному тёмными пылевыми облаками Млечного Пути. Примечательно, что тёмным облакам Млечного Пути придавалось определяющее значение также и в астрономии инков». (Википедия)
Время действия — 60-е годы XX века.
Предыдущие работы цикла «Следопыт» можно найти здесь; а также в командной выкладке драббломини «Под взглядом Великого Эму» и миди «Великий Эму всё видит»; разрешение автора на продолжение получено
Ссылка: тут

Когда Джамбала, молодой следопыт из племени нунгубуйю, впервые понял, что его переполняет горячее и нежное, похожее на восходящее солнце, чувство при виде Энни Гладстон, дочки богатого белого ранчеро-ванисуйю, он испугался. Из этого не могло выйти ничего хорошего. Ванисуйю и нунгубуййю никогда не составляли пары. Никогда. Разве что какой-нибудь ковбой-ванисуйю или заезжий байкер сделает ребёнка одной из дочерей племени, да и отбудет восвояси. В том не было греха для нунгубуйю, ведь дети — всегда радость, плоды любви под могучим крылом Великого Эму, покровителя племени. Но никогда ещё белая девушка не сходилась с парнем нунгубуйю, не ложилась с ним на одно одеяло под взором Великого Эму, раскинувшего звёздные крылья над этой землёй.

Тем более, что Энни Гладстон была дочерью самого богатого и спесивого скотовода этих мест. Он не считал себе ровней даже ванисуйю, людей его крови. Что уж говорить о Джамбале, пусть тот и помогал сержанту Хокинсу расследовать множество происшествий в буше и в городе, на ипподроме Уайт-Маунтин, где работала Энни. Всё равно в его глазах Джамбала был подобен дождевому червю, посмевшему вылезти из земли рядом с его начищенным ботинком.

Но Джамбала знал, что пришёлся Энни по сердцу. Она сказала об этом прямо, подвозя его в посёлок нунгубуйю после расследования на ипподроме, когда он разоблачил шайку мошенников, калечивших лошадей. Она посмотрела на него своими большими, сияющими голубыми глазами и поцеловала, прежде чем он успел опомниться. И это было самым прекрасным, что Джамбала испытал в своей недлинной пока жизни.

И когда она поцеловала его тогда, в своём автомобильчике, то сказала, что на всё воля Великого Эму.

Да, Джамбала это знал. И потому в своём сердце решил, что случится только то, что должно. А о том, что Энни Гладстон, похоже, испытывает к нему те же чувства, что и он к ней, он не рассказывал никому. Даже сержанту Хокинсу.

Может быть, это у неё пройдёт. Может быть, она встретит парня, который будет ей ровней. Вон сколько молодых людей-ванисуйю она видит каждый день на ранчо отца и на ипподроме, где работает. Джамбала испытывал боль от одной этой мысли, и эта боль надрывала его душу. Но рассудком он понимал, что так было бы правильно.

Размышляя обо всём этом, он как раз выходил из бакалейной лавки в Спринг-Ривер, нагруженный покупками для матери — банками с фасолью и другой снедью, кульками конфет для младших братишек и сестрёнок. Джамбала сгрузил эти продукты из магазинной корзинки в походный рюкзак, подаренный ему сержантом. Но только он направился в посёлок нунгубуйю, меряя ногами обочину шоссе, как рядом с ним затормозил автомобиль, взметнув клубы пыли.

Белый большой блестящий «кадди», принадлежавший мистеру Гладстону, отцу Энни. Машина не для буша, автоматически подумал Джамбала, останавливаясь с захолонувшим сердцем. Его чутьё кричало ему про недоброе. Он на миг коснулся каменной статуэтки Великого Эму, лежавшей у него в кармане.

Ему стало страшно, но он не показал этого выглянувшему из машины Гладстону, а ровным голосом проговорил:

— Добрый день, мистер Гладстон.

Тот не поздоровался и даже не кивнул в ответ на приветствие Джамбалы. Он сдвинул на затылок свою белую ковбойскую шляпу и коротко бросил ему:

— Садись.

Он не собирался подвозить Джамбалу к посёлку, следопыт это сразу понял. Гладстон просто хотел сказать ему что- то вдали от посторонних ушей и глаз.

Джамбала осторожно опустился на кожаное сиденье рядом с водительским местом, пристроив на коленях туго набитый рюкзак. Гладстон не стал дожидаться, когда он устроится как следует, а резко взял с места. И так же резко затормозил, отъехав от Спринг-Ривер с полмили.

— Мою дочь слишком часто стали видеть рядом с тобою, або, — холодно заявил он, сверля Джамбалу колючими глазами, более светлыми, чем у Энни. В них будто застыл серый колкий лёд.

— Я расследовал происшествия на ипподроме, где работает мисс Гладстон, — так же ровно ответил Джамбала, намеренно не назвав девушку по имени, он понимал, что её отцу этакая фамильярность со стороны або — аборигена — не понравится. Он вовсе не хотел неприятностей для Энни, но предчувствовал, что они уже начались.

Гладстон снова просверлил его острым холодным взглядом и продолжал:

— Я это знаю, або. Как знаю и то, что тебя прикрывает Хокинс. Но у меня достаточно влияния и веса здесь, чтобы смешать с грязью и его. Так что не надейся на его помощь. Если тебя ещё раз увидят наедине с моей дочерью, — он произносил каждое слово так, будто гвозди молотком забивал, — я приму меры. Любые. Любые, — раздельно повторил он. — Ты просто сгинешь в своём буше, отправившись на охоту за какими-нибудь летучими мышами или кого вы там жрёте, — он брезгливо скривился. — И мне ничего не стоит сделать так, чтобы ваш дерьмовый посёлок, эта куча грязи, сгорел однажды ночью вместе со всеми вами, погаными насекомыми. Надеюсь, ты хорошо меня понял.

О да, Джамбала его понял. Он знал, что Гладстон может сделать так, как пообещал только что. Но всё равно негромко и спокойно ответил:

— На всё воля Великого Эму. Не ваша, сэр.

— Проваливай, — рявкнул Гладстон и толкнул Джамбалу в плечо. — Выметайся из моей машины, чтобы мне не пришлось её мыть.

Его лицо побагровело, он тяжело, с присвистом задышал.

— Я уже проехал с вами полмили, — не удержался Джамбала, распахивая дверцу и подхватывая рюкзак.

Гладстон только злобно фыркнул, как старый норовистый мерин со свирепым взглядом, какого в посёлке нунгубуйю держал кузнец Карнау.

Джамбала собирался уже захлопнуть дверцу и продолжить путь к посёлку, как вдруг увидел странное: Гладстон завёл мотор, и «кадди» тронулся с места, но сам он начал заваливаться куда-то вбок, сползая с сиденья.

Не задумываясь, Джамбала отшвырнул рюкзак в кусты и прыгнул обратно в поползший по дороге «кадди». Нога обеспамятевшего Гладстона прочно угнездилась на педали газа. Джамбала сам не понял, как ему удалось перехватить управление и не слететь в кювет. Его всего колотило, руки дрожали, и он мысленно поблагодарил сержанта Хокинса, научившего его водить.

Наконец он выправил машину и снова затормозил её у обочины. Утёр пот со лба и с тревогой посмотрел на Гладстона. Тот хрипло, со свистом, дышал, не открывая глаз.

Каким бы подонком и камайсойю-вонючкой не был Гладстон, он всё равно оставался отцом Энни. Он вырастил её, и она его любила, тем более, что мать её давно умерла, с сожалением подумал Джамбала.

Он порылся под сиденьем и нашёл там то, что ожидал найти, — бутылку с чистой водой. Он осторожно обмыл вспотевшее покрасневшее лицо Гладстона и поднёс горлышко бутылки к его губам. Тот машинально сделал несколько глотков, не открывая глаз. Потом всё-таки приоткрыл их и непонимающе уставился на Джамбалу. Наконец взгляд его прояснился, а потом снова наполнился прежней яростью.

Это Джамбалу даже успокоило. По крайней мере, Гладстона не хватил удар, он осознавал, где находится и с кем. Должно быть, на такой жаре и «с психу», как говорил сержант, скотовода подвело сердце.

— Я сейчас перетащу вас на другое сиденье и отвезу обратно в город, к врачу, — коротко объяснил Джамбала. — Потерпите немного.

Гладстон ничего не ответил, опять закрыв глаза, но всё-таки попытался сам примоститься на сиденье рядом, когда Джамбала распахнул дверцы и принялся его туда перетаскивать.

— Не думай, что я теперь тебе чем-то обязан, — хрипло проворчал он, когда Джамбала наконец устроил его как следует, а сам сел на водительское место.

Следопыт усмехнулся.

— Я и не собирался, — заверил он.

На душе у него стало хорошо, хоть и тревожно. Он беспокоился за этого камайсойю, ведь тот был отцом Энни. Она обрадуется, что именно Джамбала ему помог, он это точно знал.

Прибавив скорость, он вздохнул. Ему предстояло вернуться сюда снова и поискать свой рюкзак с едой. Не бросать же его. Он точно не помнил, где именно его оставил, но надеялся найти.

Он же был следопытом, и ему помогал Великий Эму.